Введение
Временной
отрезок, охватывающий период со второй четверти XVII в. по конец XVIII в., по
праву можно считать ключевой вехой в европейской истории. Эпоха Просвещения,
также известная как «Век Разума», кардинальным образом трансформировала образ
европейского мышления. Просвещение – это период эмансипации разума, затронувший
все сферы человеческой жизни: религиозную, общественную, культурную, политическую.
«Точкой сборки» цивилизации Просвещения стала разрабатываемая философами идея о
том, что люди приходят в мир равными, со своими потребностями, интересами,
удовлетворение которых - в установлении разумных и справедливых форм
человеческого общежития[1].
В
своем эссе «Ответ на вопрос: что такое Просвещение», великий немецкий мыслитель
Иммануил Кант отметил: «Просвещение — это
выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по
собственной вине. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим
рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по
собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке
рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства
со стороны кого-то другого. Sapere aude! — имей мужество пользоваться
собственным умом! — таков, следовательно, девиз Просвещения»[2].
Цивилизацию, зиждившуюся на таком девизе, смело можно назвать зрелой, сознательно проводящей эксперименты и
осознающей важность их последствий.
Одним
из таких глобальных экспериментов стала промышленная революция, произошедшая в
конце эпохи Просвещения. Переход от аграрного к индустриальному обществу в
буквальном смысле перекроил всю картину мира и положение человека в нем.
Отныне, темпы развития прогресса только нарастали. Человек, получивший
благодаря механизации, дополнительное время на мыслительную деятельность,
использовал его с максимальной эффективностью.
Критическому
переосмыслению подверглись веками складывавшиеся традиции и устои. «Наука освобождается от зависимости от
теологии и схоластической метафизики и основывается на наблюдении за опытом и
на рациональных принципах»[3]. Столь
резкий поворот в сторону рационального мышления, произошедший с расцветом
естественных наук, можно отнести к последствиям Великих географических открытий
– вся эпоха Просвещения многим обязана именно европейской экспансии за моря и
океаны. Культуры и технологии ранее неведомых цивилизаций дали колоссальное подспорье для работы
европейских ученых и мыслителей.
Систематизируя
и обобщая вышесказанное, можно обратиться к периодизации: 1680–1715 годы,
фактическое начало эпохи Просвещения. Для этого промежутка времени историк Поль
Азар вывел формулу – кризис европейского сознания. В данный переломный период в
европейской истории зарождается понятие естественной религии, религии
освобожденной от трансцендентного, от веры в чудеса, но близкой природе и
базирующейся на вере в абсолютную упорядочивающую силу Бога. Становится
популярным «представление о Боге как
великом механике и о мире как огромном механизме»[4]. Проявляют
себя и социальные науки, возникает требование рациональных действий в политике.
В сфере же отношений человека и пространства, кризис сознания обуславливает
рождение первого поколения перемен.
Следующий,
ключевой период Просвещения, — 1730–1770 годы, французский историк Пьер Шоню
определил как vital revolution (революцию в естественном движении населения)[5]. Это
время, когда за два поколение европейское население практически повсеместно
увеличивается вдвое. Одновременно растет и углубляется грамотность людей,
человеческое сообщество делится на три неравных слоя: «те, кто читает на латыни, те, кто свободно читает на национальных
языках, и девять десятых (чуть меньше на западе, гораздо больше на востоке),
для которых передача знания, восприятие того, что уже является скорее не цивилизацией,
но лишь культурой»[6].
Массовая грамотность приводит к десятикратному увеличению мыслящих людей.
Гуманитарная наука становится детищем эпохи Просвещения.
Таким
образом, просветительский век оборачивается веком движения - веком прогресса. «Прогресс проистекает из соединения двух
структур — новой структуры знания и новой структуры окружающего мира. Прогресс
не просто провозглашается, он проживается в повседневности. Прогресс восстает
против долгого плена векового застоя, против кажущегося триумфа схем прошлого.
Но точно так же он восстает против потрясений и одновременного отказа от всех
точек отсчета»[7].
Далее
в своей работе я постараюсь сконцентрировать внимание на двух, на мой взгляд,
важнейших аспектах эпохи Просвещения, предопределивших ее статус ключевого
периода в европейской истории. Пользуясь марксисткой терминологией, их можно
определить как базис и надстройку, однако в качестве базиса рассматривай эпохи,
я определю человека, в то время как экономика и материальная сторона его жизни
в моей трактовке предстают надстройкой.
Человек эпохи Просвещения и параметры его жизнедеятельности
Эпоха
Просвещения стала периодом невероятного демографического прорыва. «С 1680 по 1780 год грубый подсчет позволяет
оценить число рождений во всей Европе в полмиллиарда. … В XVII веке 20–25 % жизней обрывались на
первых двенадцати месяцах— и только 15–20 %— в 1750–1780 годах; 45–50 % жизней
прерывались до наступления взрослости в XVII веке — и только 30–45 % в
1750–1780 годах. Да, именно в этом состояла великая победа XVIII века. Чуть
больше полумиллиарда человек, появившихся на свет с 1680 по 1780 год во всей
Европе, 160–180 млн. срезанных косой смерти, но и на 40 млн. больше уцелевших
по сравнению с XVII веком — прогресс на первый взгляд умеренный, но бесценный и
не имеющий себе равных»[8]. В
контексте демографических данных эпохи Просвещения можно перефразировать
знаменитую фразу Ремарка: 40 млн. уцелевших – это воодушевляющая статистика,
демонстрирующая великое достижение своего времени – осознание цены человеческой
жизни.
Интересно
проследить каким именно способом был достигнут положительный демографический
скачок и увеличение продолжительности жизни в Европе Просвещения. Главную роль
тут сыграла новая модель европейского брака, существенно видоизмененная по
сравнению с предыдущими эпохами. Характерной особенностью семейной модели
Просвещения стал увеличивающийся возраст женщин, вступающих в брак – в среднем
он возрос на восемь лет (различия имелись на социальном и региональных уровнях:
аристократы связывали себя брачными узами раньше, чем простой народ, а в
сельской местности браки заключались позже, чем в индустриальных агломерациях),
кроме того, создание супружеских пар все более предопределялось душевной
склонностью и личным выбором. Для новой европейской модели в меньшей степени
было свойственно безбрачие, являвшееся достаточно распространенным явлением
недавнего прошлого. Решение женщины Просвещения не вступать в брак, прежде
всего, было связано с ее материальным достатком. С ростом урбанизации тенденция
отказа от брачных отношений начинала усиливаться.
Пьер
Шоню отмечает увеличение продолжительности человеческой жизни в качестве
единственного величайшего достижения XVIII века. Данный тезис трудно
подвергнуть критике, поскольку, на мой взгляд, очевидно, что увеличение
продолжительности жизни, своего рода победа над смертью – это фактор,
предопределивший все прочие знаковые достижения своей эпохи. Каким же образом
происходила эта борьба? Ее серьезным подспорьем стало изменение путей
сообщения: возрастающая подвижность людей и продовольствия спасала от голодных
смертей. Улучшились и материальные условия жизни (начиная с Англии, стоявшей у
истоков индустриализации), черепичная крыша сменяет соломенную, не защищавшую
от холода и сырости, но способствовавшую размножению бактерий; улучшается и
упрочняется конструкция жилища, серьезно видоизменяется конструкция камина;
питание становится более обильным и сбалансированным, оно содержит большее
количество полезных веществ.
Циклические
вспышки смертности, связанные с голодом и эпидемиями, постепенно начинают
сглаживаться, а затем вовсе исчезают. Следствием этого становится
трансформирующееся коллективное подсознание и модифицированная возрастная
пирамида: «Сглаживание кривой смертности
на протяжении века — это, в первую очередь и главным образом, результат
уменьшения количества детских смертей. Дополнительный шанс для пришедших в этот
мир, а значит — аргумент в пользу того, чтобы посвятить свое время более
тщательному их воспитанию, такому воспитанию, которое, в свою очередь, дает
дополнительные шансы выжить»[9].
Таким образом, государство начинает прилагать серьезные усилия к ликвидации
безграмотности, обучение грамоте, ход которому был дан в конце XV — нач. XVI вв.
по нарастающей распространяется в XVIII веке. Этот этап предшествует переходу к
настоящему начальному образованию, начавшемуся на заре индустриальной эпохи.
Дух
эпохи Просвещения постулировал идеологию постыдности смерти. «Просветители отвергли картезианскую
парадигму, распространили механистическую гипотезу на ту область, где она не
имела точки опоры, попытались наложить эсхатологию на течение времени. Им
требовалась незаметная смерть, о которой можно было бы забыть»[10]. Такая
тенденция в отношении к естественной смерти постепенно распространяется и на
смерть насильственную – казнь. Несмотря на то, что системы наказания
преступников в Европе эпохи Просвещения еще не до конца преодолели пережитки
средневековых зверств, чинимых на площадях перед громадными скоплениями людей,
на которые родители водили своих детей, но именно XVIII век стал временем
обоснования необоснованности жестокости. Стоит отметить видного итальянского
мыслителя Чезаре Беккариа, автора трактата «О преступлениях и наказаниях», в
котором он одним из первых выступил за отмену смертной казни и нечеловеческих
пыток[11].
И, несмотря на то, что прогрессивный век еще был не в состоянии к столь
кардинальным переменам в области правосудия, но существенное достижение все же
было сделано – гильотина, как карающий инструмент, дарующий мгновенную смерть,
ближе к завершению эпохи стала одним из ее символов.
Подводя
итог главы, хочется отметить, что параметры жизни человека эпохи Просвещения во
многом предопределили социальный облик современной Европы, в первую очередь
тем, что они базировались на глубинном
осознании ценности человеческой жизни, ныне чтимой как традиция.
Материальная жизнь человека эпохи Просвещения: революции в быту
Пьер
Шоню связывает рост продукции в первой половине XVIII века, в первую очередь, с
распашкой целины, все значительнее становился технологический рост, начавшийся
в Англии. Прогрессивные технологии распространялись на сельское хозяйство, в
этом состоит заслуга богатых предприятий с капиталистической системой
управления, а также англосаксонского экономического ноу-хау. Технологический
прогресс во многом обусловливает упразднение феодальной системы. В небольшой
временной промежуток 1700-1820 гг. производство основной на тот момент
продукции – зерновых, в Англии достигает впечатляющих, невиданных в истории
человечества, результатов. Так, Британия становится двигателем Просвещения –
высокие темпы роста демографии в регионе становятся импульсом триумфальных достижений
в экономике.
Положительная
демографическая динамикой коррелировала с накоплением материальных благ, при
этом богатства в Европе и ее колониях накапливались быстрее, чем возрастала
численность образованного населения. Динамизм XVIII века подчеркивает темп
внедрения технологических нововведений, он стал «счастливым следствием теории умножения эпохи Просвещения. И еще в
большей степени следствием теории умножения стали индустриальные перемены. ...
Все это начинается в Англии и оттуда расходится по всей Европе»[12].
Вестниками
грядущих грандиозных индустриальных перемен стали две самые показательные
машины в истории промышленной революции, Пьер Шоню подчеркивает, что за этими
машинами скрывается сама эпоха Просвещения. Первая из них, прядильная машина «Waterframe»
была изобретена английским текстильным промышленником, родоначальником
промышленного способа производства, Ричардом Аркрайтом. Объединение источников
энергии, станков, недорогого труда и нового сырья – хлопка в единое целое, позволило
ему впервые в истории создать массовое производство пряжи[13].
Вторая – это металлургический кокс, впервые примененный при выплавке металлов,
и ставший причиной снижения их стоимости, предопределив, тем самым, грядущий
успех Промышленной революции.
Существенной
проблемой становятся источники энергии: «Человеческая
мышечная энергия и энергия топливного дерева (85–90 %) вступают в соперничество
из-за земли, обеспечивающей питание человека[14]»
- такой формат соперничества отличает Европу эпохи Просвещения от остального
мира, других цивилизаций и культур. Значительную роль тут сыграл каменный
уголь, но еще большую – гидравлический двигатель, обеспечивший английские
мануфактуры необходимой энергией.
Технологические
инновации предопределили экономический взлет процветающих европейских стран,
рост внешней торговли и накопление знания требовали новых, прогрессивных
решений в области коммуникации. В век Просвещения в Европе началась подлинная
революция транспортных средств и средств связи, с ней появились «мостовая, мост, экипаж с хорошими колесами и
наименьшим трением, каналы и в довершение, в конце века, телеграф Шаппа,
родившийся благодаря насущной потребности государства в быстрой передаче мыслей»[15]. На
этапе внедрения новых транспортных средств в повседневное пользование возникает
техническая проблема трения. Честь ее разрешения принадлежит двум англичанам Джону
Лоудону МакАдаму и Томасу Телфорду. В своей
работе «Настоящее положение в строительстве дорог» («Present state of road
making») МакАдам отметил, что для того, «чтобы
получить ровную, прочную поверхность, которая бы обеспечивала легкость хода и
не разваливалась, важно использовать хотя бы минимально обработанные камни и
укладывать их слоями разной толщины, чтобы тяжесть повозки не разрушала дорогу,
а уплотняла, увеличивая сцепление»[16].
Данный принцип был не нов, более двух тысяч лет назад он начал использоваться
при строительстве арочно-купольной системы перекрытий, но только в XVIII веке
был применен к конструкции дорог. Телеграф
Шаппа, введенный в употребление в 1793-м году, также не был откровением с
технической точки зрения, однако, «для
него была необходима заинтересованность со стороны государства, а также
налаженное производство телескопов с ахроматическим объективом»[17].
Таким
образом, механистическая философия эпохи Просвещения начинает проникать в
жизнь, формируя определенный образ мыслей. Такая тенденция сказывается на
государственном уровне, затрагивая государственное устройство и модифицируя
его. Постепенно менялся традиционный уклад общества феодального типа, с его
патриархальной структурой, раздробленностью и неповоротливой системой
зависимости. Полным ходом идет экономической наверстывание, и новые средства
производства требуют социальных перемен. Примеры Англии и Франции ярко демонстрируют
прецедент скрытой социальной революции, охватившей регионы.
Согласно
П. Шоню, эпоха Просвещения сумела реализовать весь потенциал старого мира,
разойдясь по всей Европе и поборов консерватизм. Перемены носили глобальный характер во всем,
что касается повседневной жизни человека Просвещения. Несмотря на то, что
традиционному укладу отдавалась дань уважения, перемены уже не воспринимались
потрясениями, их встречали как улучшения. «Мысль
Просвещения в определенном смысле родилась от прогресса и, возвращаясь к миру
вещей, она начинает способствовать прогрессу в материальной жизни»[18].
В
богатой, прогрессивной и просвещенной Европе, человек находит себя в погоне за
избытками, им движет желание, а не потребность. Богатые и обеспеченные люди в
буквальном смысле вкушают плоды продовольственных излишеств. Старая триада
(хлеб – мясо – вино) дополняется новыми продуктами: картофелем, кукурузой,
шпинатом, зеленым горошком, шоколадом, с улучшением животноводства постепенно
насыщается рынок мяса, приток сахара позволяет заготавливать впрок фрукты и
ягоды на зиму[19]. В
этом контексте интересен процесс становления народных кулинарных традиций на
примере страны, широко известной своим изысканным вкусом: по мнению историка Ф.
Фроделя «великая французская кухня утверждается,
когда благодаря регентству и хорошему вкусу регента уже обезоружена „артиллерия
глотки”»[20],
на мой взгляд, не случайно именно в эту эпоху в этой стране прозвучала
легендарная фраза: «Если у них нет хлеба,
пусть едят пирожные!», вобравшая в себя все мыслимые подтексты своего
времени.
Кроме
того, сельское хозяйство уже не является закрытой системой, эпоха Великих
географических открытий дала старт активному товарообмену между континентами,
на европейских столах появилось и закрепилось в традиционном статусе великое
множество доселе неведанных продуктов питания и напитков. Классическое
английское чаепитие берет начало в Просвещении, данная традиция имела
колоссальные последствия не только для Британии – чай стал оружием в победе над
смертью за счет кипячения воды. Также и с кофе, рост его потребления
стимулировал европейскую экспансию за океан.
В
плане одежды в Европе XVIII века отчетливо видна социальная дифференциация:
простой народ еще не в состоянии активно следовать примеру «икон стиля» - высшего
света, в среде простых людей перемены,
касающиеся предметов одежды не столь отчетливы, однако, это не значит, что они
не происходят. Господство стиля «рококо», декларирующего определенный свод
правил, касающихся социальной культуры, дало еще одно название 18-му веку –
«Галантный век». Мода оказалась на пике активности, широкое распространение
получают первые журналы мод (технологизация способствует их популярности), на
этой волне даже самые небогатые слои населения перестают быть пассивными. «В целом одежда эволюционирует в сторону
большей мягкости, легкости, большей свободы для тела. Трансформация происходит
благодаря ситцу»[21].
Характерной чертой Галантного века становятся также и достижения в области
гигиены: несмотря на то, что люди все еще скептически относились к принятию
водных процедур без одежды, и обычно вовсе ими пренебрегали, общественные бани,
спустя века церковной антипропаганды, вновь начинают набирать позиции в борьбе
с антисанитарией.
Разговор
о материальной жизни человека какой бы то ни было эпохи не был бы полным без
упоминания о его жилье. XVIII век революционен и в области строительства,
многократно увеличивающая плотность городского населения требовала улучшения
жилищных условий. В эпоху Просвещения строительство становится основной неземледельческой
профессией, стремясь достигнуть глобальных масштабов. Улучшение транспорта
сопутствовало росту качества и объемов строительства. Приспосабливаясь к новым
условиям жизни и бросая вызов убогим постройкам средневековья, жилье выходит на
новый уровень долговечности. Каменный
дом способен просуществовать около 250 лет – это настоящее родовое гнездо,
связующее звено между поколениями. В XVIII-м веке дома строились, чтобы
обеспечить такую связь, они предполагали максимальные материальные затраты на возведение
и минимальные на эксплуатацию. Так, Западная Европа обрела внушительный
жилищный капитал, многие из домов 18-го века стоят до сих пор. «Высокий уровень строительной активности в
течение почти целого столетия подготовил экономику к новым рывкам, допуская, в
архаической форме, первоначальное накопление капитала»[22].
Наконец,
важно отметить приоритетную роль городов в формировании эстетики Просвещения. В
эту эпоху урбанизация достигает порога в 2000 городских жителей. «Именно в городе возникает эстетика
Просвещения, иначе говоря, та красота, которая делает жизнь более человечной.
Такая жизнь стоит того, чтобы больше народа вело ее более продолжительно.
Именно здесь мысли и пытаются вернуться к миру вещей, к жизни. Культура
проявляется в формах, которые она создает, в цветах и звуках»[23].
На мой взгляд, вещи из материального мира, которыми себя окружает человек, дают
ключ к пониманию его личности. В этом смысле остается только добавить, что
европейский человек Просвещения, окруживший себя крепкими стенами, бесконечными
зеркалами, изящной мебелью, отдавший приоритет уюту, комфорту и красоте – обстановке,
в которой хочется жить, а не существовать, и мыслить не только о хлебе
насущном, но и о высоких материях – стал подлинным праотцом современного
европейца.
Заключение
В
моей работе неоднократно употреблялось слово «революция» и производные от него.
Я считаю это слово главной качественной характеристикой эпохи Просвещения.
Степень влияния многочисленных «неофициальных» революций XVIII века на облик
современной Европы и мира невозможно переоценить. Цивилизация Просвещения
задала тон всем сферам жизни своих потомков. Анализируя ошибки прошлого, люди
эпохи Просвещения поставили дело во главе угла, все больше наделяя слово
прикладными функциями, навеки распрощавшись с голословными традициями
схоластиков. «Великие философы
просвещения рассматривают покорность как укрепляющее тиранию свойство мышления
рабов»[24],
тем самым прокладывая идейный путь к той демократии, какой ее знает современный
человек. Прогресс и разум встают на защиту прав человека.
Разжимаются тиски феодализма, заключавшие
общество в строго иерархизированную систему, и несмотря на то, что явление
социальной иерархии сопровождает человечество на протяжении всей его истории, «кризис феодального общества порождает новое
представление о человеке. Теперь идеалом является не феодальный сеньор или
придворный вельможа, а частное лицо, «добрый человек» во Франции, джентльмен в
Англии. К концу века в этих странах не знатность, а успех, талант и богатство
определяют статус личности в обществе»[25].
Предположу, что культовая «Американская мечта» и ее грандиозный успех по обе
стороны океана коренится именно в Просвещении, когда, наконец, пришло осознание
того, что «принц» и «нищий» - это не приговор судьбы, а всего лишь статусы,
достигнуть которых абсолютно каждый человек способен исходя из предпосылок
своего умственного капитала.
XVIII
век не случайно носит еще одно название – века женщин. Именно тогда зарождается
феминизм, начинается слияние понятий «женщина» и «человек», доселе разделенных
массой предрассудков и условностей. Отныне женщину определяет не степень ее
плодовитости, но ее ум, талант и прочие общечеловеческие характеристики.
Еще
одним знаковым достижением Просвещение стало то, что американский историк Питер
Гэй назвал «разрывом священного круга», подразумевая разрушение института
абсолютной власти, санкционируемой церковью в качестве таковой. Религия
утрачивала свой статус «великого пастыря», но приобретала функцию проводника в
трансцендентный мир, дополняющий объективную реальность, а не диктующий ее
правила. Законодателем таких правил стал чистый разум.
Зарождение
капитализма в марксистской интерпретации также можно отнести к прорывам эпохи
Просвещения: поколения людей, проживших эпоху совершили невиданный в исторических
масштабах прецедент, перейдя от аграрного способа производства к промышленному,
со всеми вытекающими отсюда последствиями и особенностями капиталистического
общества. Европа Просвещения «воплотила в
жизнь первый эскиз мировой экономики, став местом слияния»[26].
Резюмируя
все вышеописанное, остается добавить, что эпоха Просвещения стала отправным
пунктом всех социальных и экономических институтов современного мира. Настоящее
всегда зиждется на прошлом, а в контексте повествования о цивилизации Просвещения
закономерно отметить, что именно она стала той бабочкой, эффект от взмаха
крыльев которой особенно осязаем и поныне.
[1] Западноевропейская культура эпохи
Просвещения. Доступ через интернет: http://www.ufalaw.narod.ru/2/kult/kultur/p2_6g1.htm
[2] Кант, И., Ответ на вопрос: Что такое
просвещение. Доступ через интернет: http://www.bim-bad.ru/biblioteka/article_full.php?aid=754
[3]
Хегглунд, Б. История теологии. Глава
«Эпоха Просвещения. Общие предпосылки»
Доступ через интернет: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/hegglund/90.php
[4] Западноевропейская культура эпохи
Просвещения. Доступ через интернет: http://www.ufalaw.narod.ru/2/kult/kultur/p2_6g1.htm
[5] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[6] Там же
[7] Там же
[8] Шоню, П.,
Цивилизация просвещения. Доступ через
интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[9] Там же
[10] Там же
[11] An 18th-Century Argument Against the Death Penalty. Доступ через интернет: http://www.18thcenturycommon.org/an-18th-century-argument-against-the-death-penalty/
[12] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[13]
Richard Arkwright by Britain
Unlimited. Доступ через интернет:
http://www.britainunlimited.com/Biogs/Arkwright.htm
[14] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[15] Там же
[16] Там же
[17] Там же
[18] Там же
[19] Европа в 18 веке. Доступ через интернет:
http://www.library.ru/2/liki/sections.php?a_uid=101
[20] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[21] Там же
[22] Там же
[23] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
[24] Хиз,
Дж., Поттер, Э., Бунт на продажу: как контркультура создает новую культуру
потребления. Доступ через интернет: http://lib.rus.ec/b/344639
[25]Европа в 18 веке. Доступ через интернет:
http://www.library.ru/2/liki/sections.php?a_uid=101
[26] Шоню,
П., Цивилизация просвещения. Доступ
через интернет: http://www.litmir.net/br/?b=169404&p=104
