Спокойствие. Молодость — это
мгновение. Вы не успеете оглянуться, как я изменюсь. И не в лучшую сторону.
Каким рассудительным я буду. Каким умеренным стану я.
(«Покровские ворота», 1982)
Первый образ, о котором
я хочу рассказать – это молодой парень с лицом, выражающим эмоции театральной
маски, выражающей эмоции человеческого лица. Он обращается к невидимой толпе
интернет-зевак, которые бороздят просторы всемирной сети в поисках свежих,
дерзостных шутов. Поразительно, но самыми прогрессивными технологиями 21-го
века движет историческая деменция, в ее анамнезе садомазохистские практики
наших средневековых пращуров, надушенный смрад Галантного века, 90 миллионов
хлебных крошек, застрявших в усах одного несостоявшегося художника, и великое
надувательство под названием глобализация, сигнализирующее о приближении
терминальной стадии старческого маразма цивилизации. Кто этот парень? Возможно,
он хотел бы увидеть себя Галилеем своего поколения, но по ряду соображений мы
назовем его Сергеем[1].
Российский писатель
Алексей Иванов придумал замечательный термин «пиксельное мышление»,
подразумевая под ним механическое сложение картины мира из кусочков
элементарного смысла[2].
Такой тип мышления формируется при активном участии кровных родичей
орруэловского Большого брата – всякого рода экранов, мониторов, глянца. Они
моделируют информационные «вбросы» по схеме взаимодействия дешевой веб-камеры и
актера с большими амбициями, но без толики таланта – зритель, в итоге, довольствуется
эрзац-пельменем смысла, слепленным на скорую руку из бытовых отходов чьей-то немощной
фантазии. Выражение «пища для ума» начинает восприниматься слишком буквально:
перед глазами так и маячит инсталляция дадаиста средней руки, изобразившего
мозг в виде ненасытного брюха, которому срочно требуется новая порция
комбикорма из слоганов и смешных картинок. Эти антихудожественные ассоциации
можно продолжать ровно до тех пор, пока речь не зайдет о местах, куда
отправляется содержимое обратной перистальтики пресыщенных извилин. Здесь следует
отвлечься от неприглядной образности и сосредоточиться на показательной
конкретике.
Итак, рассмотрим
пиксельное мышление как полноценное социальное явление, сопоставимое, скажем, с
бедностью, но выражающееся не в нехватке жизненно необходимых материальных
благ, а в духовной нищете. Однако, в отличие от нужды в вещах, потребность в
знаниях зачастую бывает не столь очевидна – ее легко можно спутать с нехваткой
информации. Разница в том, что информация (пиксели) собирается как подосиновики в лесу: ее можно употребить по
назначению, а затем благополучно забыть об этом гастрономическом опыте, знания же добываются
как уголь в шахтах – вглядитесь в лица шахтеров, и вы поймете, насколько тяжел
труд, оставляющий на них такую неизгладимую печать. Период, когда человек
начинает осмысленно составлять свою автобиографию, неизменно сопряжен со
сложными дилеммами, главной из которых, пожалуй, является написание первого
предложения, от которого будет «плясать» все дальнейшее повествование. Это тот
момент, когда пиксели и знания начинают свое соревнование по перетягиванию
каната, а их силы, вопреки законам логики, равны. У арбитра состязания на кон
поставлена вся сознательная жизнь. Любопытно узнать, каким же образом пиксели
набрали столь внушительную «мышечную массу», позволяющую им отвоевывать себе
жизненное пространство у соперника из несоразмерно более высокой весовой
категории?
Для ответа на этот вопрос
попробуйте максимально натуралистично представить себе следующую сцену:
воображаемая машина времени перенесла вас в раннее воскресное утро далекой
эпохи на некую соборную площадь, где уже начинают собираться возбужденные люди,
они приходят целыми семьями, взрослые заботливо усаживают детей на плечи, чтобы
те ничего не пропустили. Вокруг стремительно нагнетается атмосфера праздника,
вам с непривычки трудно дышать, поскольку на холоде обоняние становится тоньше,
а вы в плотном кольце из тел, ни разу в жизни не соприкасавшихся с туалетными
принадлежностями. Толпа ликует и сыплет проклятиями, когда выводят истощенного
человека с гордо поднятой головой, в его последнем взгляде на мир, где ему не
место, – нет сожаления, но мелькает надежда на какую-то высшую справедливость –
какая ошеломительная наглость! Ваше окружение все больше напоминает стаю
голодных гиен, и вы в панике мимикрируете, ибо это кажется рациональным, а тот,
кто осмелился бросить вызов такой парадигме рациональности сейчас стоит перед
вами, привязанный к столбу, с охапкой соломы у ног, которая вот-вот вспыхнет,
уничижая все стоящее, что есть в человеческом роде. Представили? А теперь
вспомните последнюю просмотренную вами зарубежную или отечественную комедию,
или ситком, или забавный вирусный ролик в интернете – там определенно должен
был быть кто-то, кому законы жанра причиняли боль. Некто неловко подающий, получающий
звонкий пинок, меткую затрещину… Сопоставьте свои эмоции, и если ваше сознание
способно провести параллель между бесчеловечной пыткой и жестоким экранным
зрелищем, то вы сами ответите на поставленный вопрос.
Вернемся к нашему герою
Сергею. Он один из тех персонажей, кого нетрудно отыскать на просторах
всемирной сети, когда не ищешь чего-то конкретного. В один момент ты просто натыкаешься
на видеоролик совершенно незнакомого человека, мимо которого до тебя уже прошли
сотни других виртуальных незнакомцев. Наверно, у каждого из них от просмотра
остались свои впечатления, кого-то Сергей развеселил, у кого-то вызвал яростный
клекот, а кто-то, возможно, пожал плечами и рассудил, что «книга всяко лучше
этой вакханалии будет». Когда интернет становится неотъемлемой частью жизни,
возникает стойкое чувство, что удивляться уже нечему. Диктатура времени
навязывает свои правила, по которым первобытные инстинкты человека, не
подвергнутые ретуши культуры и разума, провозглашаются самым действенным
средством против одиночества. Войдите в образ жизнерадостного содомита с
алкогольной и наркотической зависимостями, обогатите дискурс обсценной лексикой,
научитесь преподносить себя как товарный знак и люди к вам потянутся. Сергей довольно
сносно следует этим правилам, с одной оговоркой – он пытается донести до людей
некое знание через призму пикселей. Неверный ход. Пиксели по природе своей не
могут быть проводниками знания.
И все же, каким бы ни
был образ Сергея, уверена, что в пространстве реальной жизни за ним стоит
интересный, талантливый драматург. Говоря о пространствах, хочется отметить,
что метафизически у человека их два – реальности и фантазий. Технологии
попытались синтезировать их в единое пространство виртуальной реальности, но
сильно перемудрили с исходным кодом, и в итоге получилось нечто противное
человеческому естеству. Молодость – это пора, когда трудно сопротивляться
всякой остроактуальной дряни, вроде моды и субкультур. В данный исторический
момент пикселизация жизни оказалась, что называется, в тренде. Но, как
показывает практика, сегодняшние тренды назавтра уже становятся объектами
академической рефлексии.
То есть, рано или
поздно, а последнее слово все-таки будет за знанием. Вот по какой причине
никакой старческий маразм нам не страшен – и его мы вылечим, и этим войдем в
историю. Так легко ли быть молодым? Да, если не усложнять «бытие». Поэтому
давайте и дальше мы будем примерять на себя противоречивые образы, мечтать,
терять связь с какой бы то ни было реальностью, читать правильные книги,
слушать плохую музыку, осквернять своим присутствием глобальную сеть, писать
глубокомысленные тексты о вещах, в которых мало что понимаем, работать над
своим кредо, а главное – любить жизнь во всех ее удачных и не очень ракурсах.
Еще не время собирать
камни.
Комментариев нет:
Отправить комментарий